Картины должны жить у людей.

Недавно. Меня не коробило и внутренне не смущало представляться художником только лишь по окончании Академии¹. В 26 лет — не знаю, сколько лет назад это было — я закончил учёбу, до этого же мне всегда казалось, что профессия «художник» — это странно, называть себя художником — странно. Но теперь я могу представиться художником, чувствуя себя при этом нормально.

Учёба в Академии повлияла на мои ремесленные качества, мои навыки, что она и должна была сделать. А на моё становление как личности повлияло время: со временем ты приходишь к осознанию себя, именно такого, какой ты есть. 
Становление же меня как художника и как личности происходило параллельно. В определённый период ты пробуешь делать разные вещи, копируешь, повторяешь. Так же и в своём внутреннем мире ты ищешь способы поведения, пробуешь с разными людьми разную манеру общения. И в какой-то момент ты приходишь к выводу, что ты есть, что тебе ближе, какой ты человек вообще.

Водолазкин в интервью Познеру как раз говорил, что время постмодерна нивелирует различия между профессионалами, самоучками и дилетантами. Каждый сейчас может сказать: «Привет, я художник», — даже несмотря на то, что рисовать он, собственно, не умеет; человек просто так считает, и в целом никаких аргументов против я не смогу подобрать ему, хотя я посвятил своему образованию 11 лет, а он просто так решил. С этой точки зрения неважно, есть у тебя образование или нет: ты можешь говорить всё что угодно про себя. Но если возникнут какие-то конкретно поставленные задачи, которые нужно будет выполнить, то человек без образования, скорее всего, не справится с ними, а я справлюсь потому, что у меня есть навыки. Здесь я не говорю о сфере креатива, потому что придумывать может кто угодно: если человек одарён этим качеством, идеи из него фонтанируют и всё время происходит мыслительный процесс, то пожалуйста. И здесь образование, с одной стороны, может тебя ещё больше раскрыть, помочь выражаться лучше. Но, с другой же, образование может и «вырубить» твой врождённый потенциал: ты будешь рисовать картины, находясь в уверенности, что умеешь рисовать, но при этом картины станут скучными. 

В последних из своих заметок-постов ты писал о потере прежней идеи в моменте работы, которая привела тебя к новому чувству от рисования и о новом вопросе, который ты ставишь для себя: «не КАК, а ПРО ЧТО?» Но, кажется, ты всё же не отвечаешь прямо, про что же были эти картины для тебя. 

Вопрос «как?» для меня был важнее всегда, «про что?» же оставалось на периферии — не вообще в творчестве, а конкретно в моём. Да, сперва возникает идея. Идея — это синтез формы и содержания. Но если ты облекаешь свою идею в плохую форму, то зачем нужно это делать?

Что касается поста, у меня были две работы, которые я очень долго рисовал. Обычно я продумываю у себя в голове, что я хочу изобразить и затем уже транслирую на холст, механически переношу на поверхность. На этот же раз я начал… и меня закрутило в разные стороны — я никак не мог принять решение, поэтому так долго мучился с этими картинами.

Да, вышла история придумывания в процессе, что для меня необычно и довольно мучительно, но это зря потраченное время, неэффективный процесс работы. Результат вышел, но мог выйти в разы короче, если бы я заранее посвятил больше времени чёткости первоначальной идеи. 

Гармония не совсем рождается. Это скорее ощущение, которое должно у меня возникать от своих работ: в них гармонично сочетаются формы, цвета, сам формат, размер соответсвует картине — этот синтез не вызывает диссонанса, раздражения (моего лично), тогда картина гармонична для меня. Но и это я тоже должен понимать заранее, ещё на уровне идеи.

Райский сад может быть любой, рай для каждого свой. 
Но в целом, эта тема для меня близка, ведь я ещё храмы расписываю. Религиозная живопись — интересная, необычная для меня область. И вот сейчас я начал подходить к этому ближе, у меня есть работы «Молящиеся», «Антропоморфные формы»… но я не хочу на данный момент вербализовать, облачать в слова эту часть творчества, потому как сфера мистического, как мне кажется, не предполагает особого объяснения, это скорее ощущение, теофания. У меня довольно позитивистский взгляд на мир, но при этом я залезаю в религиозную тему. 

Это вышло случайно: меня позвали, и на тот момент я не отказался. Так получилось, что мы сделали несколько храмов, после этого я поработал ещё на разных проектах, связанных с храмами. Это крутой опыт работы, достаточно тяжёлый, но при этом решаются интересные творческие замыслы на огромных, больших объёмах, если говорить о чисто технической части.

А если говорить об идейной составляющей, то здесь уже не до идеи, когда работаешь по 12 часов в сутки. Где-то идея у тебя продолжает присутствовать, но всё же остаётся работа, которую просто нужно выполнить, как и любую другую работу.

Нет, совсем нет. В сущности, реализм — это то, что придумала наша Академия, и то, чем, как они считают, она занимается. Ничего в этом плохого, разумеется, нет, но меня это никогда особо не привлекало. Я понимаю, о чём они говорят: Академия и её ученики продолжают традиции реалистической школы — хорошо, но зачем же называть реализм высоким? Скорее, это академизм, и в академизме тоже ничего плохо нет. Это такое же направление, как и все остальные. Есть прекрасные академически работы, совершенные шедевры мастерства, а есть и салонные, посредственные экспонаты, как и в любом другом виде искусства. И в этом понимании нет плохих направлений, есть плохие образцы искусства — неважно, внутри какой школы они выполнены. Но академизм всё же больше про ремесло, художник показывает, как он может продемонстрировать мастерство. 

Ну, что значит «вседозволенный» XXI век! Будто бы XX или XIX не были вседозволенными. Люди всегда делали и продолжают делать, что хотят. Естественно, рамки моральной нравственности меняются. Я слышу здесь некоторую обиду, то, о чём я говорил в вопросе об образовании. Но в этом плане времена в действительности остаются одинаковыми, потому как люди одинаковые.

Сейчас уже нет, потому что всё, что мне заказывают, и всё, на что я соглашаюсь — это работа, которую я считаю творческой, которую я мог бы и сам написать. И люди приходят уже именно ко мне, потому что им нравится, что я делаю, и хочется от меня что-то ещё. Но когда я учился, то, конечно, приходилось зарабатывать деньги и было жёсткое разделение работы и творчества. Сейчас же я избавился от этого.

Рисовать... «Писать» иногда слишком пафосно звучит. 
В настоящее время, это про творчество, так как ремесло и навык у меня есть, и я уже не задумываюсь над вопросами как что-то сделать, какие краски смешать, что лучше использовать — решения должны приходить автоматически, а весь твой интеллектуальный потенциал должен быть направлен на поиск решения творческих задач. Пройденный этап ремесла избавляет от вопросов первого типа и делает работу эффективне

Это, кстати, хороший вопрос, где картинам следует находиться… Музеи — это мёртвое место, картины висят в холодных, тёмных, пустых залах, им там плохо: хотя они и видят зрителя в определённое время, но это не тот энергетический обмен, который должен бы быть, не совсем правильный.
Я часто отдаю картины друзьям, чтобы они повисели у них. Мне, вообще, почему-то не нравится, когда у меня много картин в мастерской, поэтому я раздаю их на время, потом либо они продаются, либо я меняю их на другие. 
Мне кажется, картины должны жить у людей. Конечно, понятно, что время так всё перевернуло, что появились музеи, выставки, у которых тоже есть своя очень важная задача — без них мы бы никогда не увидели то, что видим сейчас, если бы всё это продолжало жить в частных коллекциях. Но что-то всё-таки не так с форматом, когда ты, придерживаясь непонятных рамок и правил, ходишь по залам. Мне куда приятнее увидеть свои картины в чьём-нибудь доме. 

Для меня искусство — бесполезная вещь, которая не несёт никакой функции и в жизни не помогает. Но сколько люди существуют, столько они и занимаются искусством, окружают себя его порождениями. Они трансформируют этот мир как могут и выражают своё представление о нём в таких странных формах. В этом ключе искусство можно назвать способом познания, меня не отторгает подобная идея. 
Весь массив культуры, который человечество создало за века — результат того, как люди воспринимали вокруг себя мир: человек что-то увидел, пропустил через себя и снова «выбросил» это в мир. А потом его продукт кем-то берётся и снова пропускается — выходит такая мясорубка, которая сейчас уже перерабатывает переработанное. И постмодерн — это постоянная переработка, компиляция. И это, опять-таки, неплохо, нет плохого времени, невозможно сказать: «В какое ужасное время мы живём!» Время всего лишь есть, как оно может быть ужасным?

Выходит, что люди могут мыслить искусство по-разному, но сам процесс производства искусства — в обширном плане — не меняется. Если в средние века было религиозное мировоззрение и люди создавали с другими целями, нежели сейчас, то всё же продуктом искусства была и продолжает оставаться материальная культура… 
У меня есть друзья, которые учились в Троице-Сергиевой Лавре иконописи. Несомненно, они придерживаются традиций, но в то же время вкладывают новые, личные видения в свои работу — и всё имеет место быть… Это зависит от людей: ты можешь сидеть и красить, как Рублёв завещал, ни шаг влево, ни шаг вправо, а можешь мыслить и развиваться, привнося своё — неважно, чем ты занимаешься, можно развиваться в любой области, в любом деле.

Нет, совсем нет… Я могу направить зрителя, если мне будет важно, чтобы они думали именно в ту сторону, а не в какую-либо другую. Я могу направить его, создав текст или рассказав сопроводительную историю. Но, в целом, мне совершенно безразлично, насколько мы со зрителем будем близки в отношении к данной работе. 
Мне, наоборот, интересно многообразие мнений: кто что видит в моих работах, какие чувства возникают. Круто, когда нет какой-либо определённости. И я никогда не смогу вложить в голову людей своё личное мнение по поводу своих картин, всё равно будут разночтения — у каждого человека свой взгляд, и зачем мне условно насильно перекрывать ему доступ к этому взгляду. Поэтому важно «как»(!), а что люди придумают к вопросу «о чём», вообще не моё дело. 

Я скорее имел в виду, что со временем происходит какая-то трансформация. Проходит время, и ты уже другой человек, каким не был 10 лет назад. И поэтому иногда смотришь на старые работы, как будто бы взглядом чужого человека, и думаешь, как это круто написано! — а в тот момент думал совсем по-другому. Вообще, это наглядный пример, как произведение, наоборот, отделяется от его создателя. 

Временами и правда кажется, что уже лучше я ничего не сделаю, обычно, это в период стагнации и размышлений. Главное, не терять… можно просто… Иногда наблюдаешь, как человек закопался в какую-то одну идею. Сначала она была яркая и привлекательная, человек эту тему прорабатывал, но спустя время он её лишь повторяет и повторяет, а сам он уже измотан, понимает, что совсем другой, не тот. В таком случае стоит посмотреть назад, обернуться, подумать, что это было, о чём ты тогда думал, что это за свежесть такая была, которой сейчас уже нет. Мне кажется, важно анализировать не только настоящее, что ты сейчас делаешь, но и своё прошлое.

Как перекликаются пейзажи и портреты в твоём творчестве? Я, например, со стороны могу посмотреть на твои пейзажные картины, на твои портреты, и сказать, что да, это всё — Сергея Карева, я бы даже сказала, что у тебя люди как растения: они по цвету слишком гармонируют с фоном, не выделяются пятном, остаются естественной частью природы. Но при этом ты их как будто бы разделяешь.

Да, ты права… И разделяю их, публикую раздельно. И техника, подход к рисованию у меня отличается. Пейзажи — это мои представления, мои фантазийные миры. Люди же изначально существуют с какой-то заданной формой.

Рисовать портреты я начал совсем недавно, почувствовал, что пейзажей мне уже не хватает.

Но сейчас я хочу, наоборот, соединить эти две истории.

Я не особо озадачен выставками своего творчества. Но, да, скорее всего, будет осенью. Всё про то же, а, может, вообще про музыку!
Не так давно я начал слушать академическую музыку, и мне показалось, что академическая форма, то, о чём говорит музыка, гораздо ближе мне, чем то, что обычно говорит живопись. И я хочу попробовать условную форму академической музыки сыграть в живописном произведении.

Кино я воспринимаю только в качестве досуга, оно не является для меня ни в какой степени вдохновляющим… В общем-то, как и литература и другие виды искусств. Я не свожу их к чему-то незначительному, нет, они дают мне многое: впечатления, эмоции, почву для размышлений, но моё творчество стоит отдельно и практически не испытывает влияний. Разве что музыка в последнее время направляет меня на очень много размышлений именно в творческую сторону. А со всем остальным я становлюсь просто потребителем. 

Только вчера посмотрел какой-то фильм, мне он так понравился, но я помню лишь своё ощущение… Про что был фильм, я вообще не помню: ни название, ни сюжет. Когда мне назовут его, я обязательно скажу: «Да, его надо посмотреть!» — сам я ничего не помню. Но есть фильмы, которые я чаще всего пересматриваю, например, «Моя жизнь без меня». Мне нравится это состояние спокойной смерти, тихо и без истерик. 
Долгие фильмы я люблю, но иногда попадаются такие, что хочешь закончить их раньше титров. Мне кажется, это немного насилие над зрителями: ты должен проявить какое-то зрительское усилие, чтобы досмотреть фильм. Здесь важно помнить, что не всё искусство про развлечение, естественно — есть какие-то серьёзные вещи, которые должны смотреться тяжело, нужно проявить напряжение, чтобы понять их. С живописью бывает так же: некоторые произведения нельзя только просмотреть, надо понимать их контекст, технику изображения, уделить долгое время их разглядыванию. 

Единственное, что я хотел бы попробовать, так это, может быть, преподавать в училище. Вообще, мне не нравится преподавательская деятельность, но, как опыт, это любопытно. Временами я понимаю, что накопил достаточно знаний и навыков, которые могу кому-то передать. Наверное, преподавание для меня — это реализация желания, потребности поделиться с людьми.

Мне всегда казалось, что профессия «художник» — это странно.

Нет плохого времени. Время всего лишь есть, как оно может быть ужасным?

Стоит посмотреть назад, обернуться, подумать, что это было, о чём ты тогда думал, что это за свежесть такая была, которой сейчас уже нет.

Наверное, преподавание — это реализация желания поделиться с людьми.